Две недели назад, путешествуя по Парижу, я увидел новую скульптуру у входа на мост Каррузель.
Можно также назвать это инсталляцией.
Дизайн разработан французским художником Даниэлем Урдом.
Она называется «L’Arbre Aux Mille Voix…».
Итак, «Дерево тысячи голосов…».
ХРУПКОСТЬ ИДЕЙ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДОГМАТИЗМА…
По замыслу художника, она должна показать, насколько хрупки идеи перед лицом догматизма.
Каждая ветка имеет стальные обложки в форме листьев.
Я провел у статуи около получаса и пытался написать обложки всех книг, которые можно было увидеть снизу.
Почти все они были книгами, ставшими общим культурным достоянием человечества.
Список книг, которые я мог видеть, был следующим:
КНИГИ, БОЛЬШИНСТВО ИЗ КОТОРЫХ БЫЛИ ПЕРЕВЕДЕНЫ НА ТУРЕЦКИЙ ЯЗЫК
(*) Киоран: «Тенденция к существованию…»
(*) Стефан Малларме: «Стихотворения»
(*) Колетт: «Бродяга»
(*) Раймонд Радигет: «Дьявол внутри»
(*) Уильям Фолкнер: «Звук и ярость»
(*) Селин: «Mort a Credit»
(*) Габриэль Гарсиа Маргес: «Красный понедельник»
ИЗВЕСТНЫЙ ТУРЕЦКИЙ ПИСАТЕЛЬ В ВЕТКЕ…
Конечно, будучи турком, я искал на одном из листов книгу турецкого автора.
Я горжусь тем, что вы это делаете.
(*) Орхан Памук: «Меня зовут Красный»
(*) Светлана Алексиевич: «La Guerre N’a pa Un Visage»
(*) Милан Кундера: «Невыносимая легкость бытия»
(*) Теннесси Уильямс: «Кошка на раскаленной жестяной крыше»
(*) Жорж Батай: «Experience Interieure»
(*) Джон Стейнбек: «Гроздья гнева»
(*)Шатобриан: «Вие де Ранс»
МНОГИЕ ЛИСТЬЯ ИМЕЮТ ЛАТИНСКУЮ АМЕРИКУ…
(*) Джеймс Джойс: «Улисс»
(*) Уолт Уитмен: «Листья травы»
(*) Вирджиния Вульф: «Собственная комната»
(*) Франсуаза Саган: «Доброе утро, грусть»
(*) Мигель де Унанумо: «Niebla»
(*) Тургенев: «Premier Amour»
ВЕТКА БЕЗ НИЦШЕ СУХАЯ…
(*) Достоевский: «Плач»
(*) Отто Ранк: «Дон Жуан и двойник»
(*) Ницше: «Так говорил Заратустра»
(*) Поль Леато: «Le Petit Ami»
(*) Оскар Уайльд: «Портрет Дориана Грея»
(*) Пьер Паоло Пазолини: «Жестокая жизнь» (Une Vie Violante)
КНИГИ В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО ВРЕМЕНИ…
(*) Стефан Цвиг: «Амок»
(*) Хорхе Луис Борхес: «Fictiones»
(*) Нерваль: «Le Filles du Feu, Les Chimieres»
(*) Марсель Пруст: «В поисках утраченного времени»
(*) Ги де Мопассан: «Отстой»
(*) Джейн Остин: «Гордость и предубеждение»
КАФКА, МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ, МУЗИЛЬ…
(*) Кафка: «Испытание»
(*) Мусил: «Человек без качеств»
(*) Антуан де Сент-Экзюпери: «Маленький принц»
(*) Джек Лондан: «Мартин Иден»
(*) Аравинд Адига: «Белый тигр»
(*) Арундхати Рой: «Бог малых дел»
МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ЕЛКА БЕЗ «НЕЗНАКОМЦА» АЛЬБЕРА КАМЮ?
На Дереве Свободы были и другие книги, но я видел снизу только эти.
Я привел турецкие переводы тех из них, которые имеют турецкие переводы.
Я обошел вокруг дерева 7-8 раз, ища «Незнакомца» Альбера Камю, «Слишком поздно» Сартра, «Цветы зла» Бодлера, но так и не смог их увидеть.
Мне кажется, без них дерево было бы неполным.
Особенно если он находится на мосту через Сену.
ЕСЛИ ЕСТЬ ОРХАН ПАМУК, ТО ДОЛЖЕН БЫТЬ И ЯШАР КЕМАЛЬ…
Конечно, у каждого свое «Дерево тысячи и одного голоса», и книги-листочки, которые каждый повесит на эти ветви, могут быть разными.
Например, для меня, если на дереве, где лежит книга Орхана Памука, нет «Инче Мемеда» Яшара Кемаля, это значит, что листья на этом дереве начали опадать еще до наступления осени.
Если «Тоня Крёгер» Томаса Манна отсутствует, то дерево лишается своих цветов.
Если не существует «Пустой земли» Т.С. Элиота, то это не дерево, а кактус.
ЕСЛИ БЫ ЭТУ СТАТУЮ ПОСТАВИЛИ У МОСТА ГАЛАТА…
В это время мои листовые книги были готовы:
«Я бы определенно назвал «Холостяк» Юсуфа Атилгана, «Кандиль» Эниса Батура, «Зеленая ночь» Решата Нури Гюнтекина, «Уверчинка» Джемаля Сюрейи, «Государство и природа» Эче Айхана, «Тутунамаянлар» Огуза Атая.
Конечно, я развешивал на ветвях дерева столько книг с листьями, что хватило бы на огромный 500-летний платан.
НАБЛЮДАЯ ЗА ПАРИЖСКИМ МАРАФОНОМ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ МОСТА…
На другой стороне моста, у Сены, проходил Парижский марафон.
Тысячи людей всех национальностей и языков, одетые во всевозможные одежды, бежали бок о бок.
Я вспомнил фразу Эдгара Морина, которой ознаменовался XX век.
«Настоящие цивилизации возможны только в однородных обществах».
Сразу за ней находился музей Лувр… Перед пирамидой было полно людей, стоящих в очереди…
Словам «национальный и местный» не было места по эту сторону Парижа.
Книги, висящие на ветвях «Дерева тысячи голосов», приглашали нас к глобальному человечеству.
Я часто дышал этим воздухом.
Я воспринял это как «Небо» в стихотворении Улькю Тамера.
Так что по возвращении у меня было достаточно запасов неба, чтобы продержаться некоторое время в Турции…